«До сих пор не понимаю, как у нас появился ребёнок». О первых процедурах ЭКО в СССР

25 июля отмечается Всемирный день вспомогательных репродуктивных технологи — World ART Day. Праздник учредили в 2018 году, когда первому в мире «ребёнку из пробирки» Луизе Браун исполнилось 40 лет.

В Советском Союзе первую процедуру экстракорпорального оплодотворения провели в феврале 1986-ого года. В результате у женщины с диагнозом «бесплодие» родилась дочь – Алёна Донцова. Сегодня она живёт и работает в Москве и воспитывает сына-подростка.

О том, как ЭКО пришло в Россию, как проходили первые процедуры и что изменилось за 35 лет, в интервью офарме.рф рассказала врач-репродуктолог, основатель и директор Центра репродукции и генетики «ФертиМед», лауреат премии правительства России в области репродуктивной медицины Маргарита Аншина. Она помогла зачать третьего по счёту в СССР «ребёнка из пробирки».

- С чего всё началось в Советском Союзе?

- В Кулаковском центре была специальная программа в лаборатории яйцеклетки, в то время её руководил профессор Борис Васильевич Леонов. В то время в Советском Союзе было всего четыре места, где совершались такие попытки. Это Институт имени Д.О. Отто в Ленинграде, Кулаковский центр, Институт криотехнологии в Харькове и лаборатория кафедры акушерства и гинекологии Второго медицинского университета имени Н.И. Пирогова, где я и работала в то время. Это, конечно, не был международный проект. Это был доморощенный наш советский проект. Если вспомнить, как это было, я до сих не понимаю, как у нас появился ребенок в таких условиях. Но мы все-таки сумели это сделать.

- Какие условия вы имеете ввиду?

- Когда задают вопрос, что является условием для рождения детей в пробирке, то я могу сказать, что это огромная пирамида, состоящая из деталей. Есть тысяча нюансов. Нужно сказать, что тогда ни одного из наименований, перечисляемых в этой пирамиде, не производилось в Советском Союзе и не производится до сих пор в России. В то время никаких контрактов и прямых закупок не было, мы были всего этого лишены.

- Это были западные препараты и технологии?

- Это были западные технологии высокого уровня, и в СССР, к сожалению, их нет и не было. Более того, у нас не было возможности тогда поехать и поучиться этому. Потом началась Перестройка и мы уже смогли ездить на конференции в зарубежные центры, на рабочем месте перенимать этот опыт, и всё пошло гораздо быстрее. Поначалу много лет ушло на то, чтобы отработать разные детали. Более того, была совершенно недоступна англоязычная литература. А другой литературы, в которой можно было прочитать про технологию ЭКО, тоже не было. Поэтому это был путь наощупь, вслепую.

- В Кулаковском центре был первый успешный опыт в 1986 году. Как проходила работа в той лаборатории, где работали Вы? Когда удалось получить результат?

- Это был уже 1988-ой год, и к тому времени это уже был третий ребенок «из пробирки» в Советском Союзе. Второй ребенок родился в Ленинграде, это был мальчик. У нас получилась девочка, она была не менее драгоценной и для нашей лаборатории стала первой. Дело в том, что у Роберта Эдвардса был первый ребенок в естественном цикле, без препаратов. Вырастала одна яйцеклетка, её оплодотворяли и эмбрион переносили в матку женщины. Это самый простой путь, он привёл к рождению первого ребенка «из пробирки». И все мы шли по этому пути. Но уже начали появляться препараты, которые позволяли получить несколько яйцеклеток в одном цикле, что многократно увеличивало вероятность наступления беременности. Я работала на кафедре акушерства и гинекологии Второго медицинского университета. У нас этой темой занимался профессор Здановский Валерий Мстиславович. Я была в его группе, и это был праздник жизни, работать над этой темой. Хотя работа шла днем и ночью без перерыва. Но тем не менее, это был праздник – добиваться этой беременности. Мы начали с 1982-го года. У нас ушло шесть лет на то, чтобы получить беременность.

-  Расскажите о команде, с которой вы пришли к успеху в 1988-ом году?

- Из этой лаборатории люди разошлись и создали свои лаборатории. В том виде, в котором она существовала первоначально, ее, к сожалению, уже давно нет. Я говорю, к сожалению, потому что это была хорошая команда, где все мечтали и страстно верили в том, чтобы ребенок получился. И эти дети в итоге получались. Но, тем не менее, люди постепенно разошлись оттуда и сделали свои центры. Так образовалась сеть центров по стране. Сейчас их более 300. Для многих это был тоже первый опыт и затем каждый отдельно стал развиваться как специалист.

- Сейчас первой девочке, которая появилась благодаря работе в вашей лаборатории, уже 34 года. Вы следите за её судьбой?

- Какое-то время мы следили за её судьбой, но потом она пропала. Могу сказать, что по здоровью у нее всё было в порядке. А ту первую девочку, которая родилась в 1986 году в Кулаковском центре, непрерывно отслеживают и хорошо известно, что она здорова и уже сама стала мамой. Есть такое мнение в народе, что дети, зачатые в пробирке, потом сами испытывают трудности с деторождением. Это совершенно не соответствует действительности. И у Луизы Браун уже есть свои дети. И у всех наших детей есть свои дети. Они обычные люди.

- Как протекала беременность у той женщины, которой удалось забеременеть и родить в 1988 году?

- Она наблюдалась у нас же, и всё было в порядке. Это была молодая женщина, насколько я помню, ей было 28 лет. Не должно было быть ничего, что бы отягощало течение её беременности.

- Женщины, которые работали с вашей лабораторией за эти шесть лет, сами приходили к вам? Как они согласились участвовать в таком, можно сказать, эксперименте?

- Конечно, они приходили добровольно. Это было поразительное явление. Нигде же не публиковали информацию, не объявляли о том, что ведётся такая работа. Но откуда-то лавиной стекались люди, у которых не было другой возможности родить ребенка, нежели этим методом, который назывался «оплодотворение в пробирке». Поэтому дни и ночи к нам шли пациенты со всего Советского Союза. Советская система здравоохранения была бесплатная. Процедура была тогда тоже бесплатной. Несмотря на то, что она всегда стоила сумасшедших денег, для советских женщин она была бесплатной. Правда, и эффективность её была практически нулевая.

- С тех пор прошло почти 40 лет, и мы до сих пор не разработали свою собственную технологию?

- Нет, к сожалению.

- Можем ли мы тогда говорить, что сейчас возможны трудности с проведением этой процедуры в России, если используются зарубежные препараты, аналогов которых у нас нет?

- Конечно, трудности не просто возможны, они уже есть. Но мы их успешно преодолеваем. Наладили контакты с Китаем, с Казахстаном. Через них получаем необходимый материал, решаем эту проблему. Слава Богу, научились работать, и это самое главное.

- Что изменилось за эти годы в самой технологии? Насколько увеличился процент успешного оплодотворения?

- Ста процентов гарантии до сих пор нет, к сожалению. Хороший результат считается от 40 до 45 процентов наступления беременности на одну попытку. Одна попытка – это один цикл женщины. Многое зависит от деталей, как я уже сказала.

Очень многие вещи радикально поменялись. Поскольку технологии были тогда в зачаточном состоянии, все  эмбрионы, которые мы получали, мы переносили женщине. Поэтому очень часто были многоплодные беременности. Рождались не только двойни, но и тройни, четверни, пятерни и так далее, а это очень плохо. Многоплодная беременность – это всегда риск преждевременных родов, болезненных детей. Тогда стали развивать технологию замораживания эмбрионов и уже можно было не переносить все эмбрионы, стали переносить два-три и не больше. А теперь переносят не более одного эмбриона, добиваясь того, чтобы за один перенос была одна беременность. И тогда рождаются здоровые и крепкие дети.

Появились новые, более эффективные среды, в которых хорошо растут эмбрионы. Новое оборудование, инкубаторы, ультразвук, с помощью которого "ловят" яйцеклетки. Это совершенно другой уровень, не сопоставимый с тем, что было. Поэтому прогресс, конечно, колоссальный за эти годы. Всё это привело к тому, что и частота наступления беременности увеличилась. Если когда-то она была на уровне спонтанного зачатия, около 5 процентов на попытку, то сейчас  составляет 40-45 процентов.

Кроме того, развиваются технологии лечения мужского бесплодия, появилась процедура ИКСИ, когда сперматозоиды вводят прямо в яйцеклетку. Бывает, что сперматозоидов так мало, что их не хватает даже на оплодотворение в так называемой пробирке. И тогда сперматозоид впрыскивают прямо в яйцеклетку. Эта процедура дает очень высокую частоту  наступления беременности.

Что ещё принципиально изменилось – стала развиваться доимплантационная генетика. Оказалось, что в материале, который мы выращиваем в пробирке и который потом становится ребенком, можно провести генетическую диагностику и заранее отбраковать негодные клетки, чтобы не перенести женщине, не дай Бог, больного ребенка. И сейчас эта генетическая диагностика является самым передовым направлением в репродуктивных технологиях. Благодаря этим генетическим технологиям можно проводить профилактику рождения детей с наследственными заболеваниями и наследственной предрасположенностью. К последним относятся заболевания с поздним началом, такие, как болезнь Альцгеймера, онкологические заболевания и так далее.

- Кто сейчас чаще прибегает к методу искусственного оплодотворения: семейные пары или женщины, которые хотят стать соло-мамами и самостоятельно растить ребенка? На Ваш взгляд, появление и усовершенствование ЭКО как-то влияет на укрепление семьи? Потому что многие пары стремятся завести ребенка и если не получается, то нередко случаются разводы.

- У всех складывается по-разному. Если женщина вышла замуж, но ребенок не получается, то она приходит вместе со своим партнером. Если женщине не улыбнулось выйти замуж, она приходит одна. Законных ограничений в этом смысле нет. Одиноким женщинам не запрещено иметь детей.